Bottega Veneta
These days, making good perfumes is almost an unacceptable luxury. Judging by the result, Bottega Veneta didn’t save either on raw materials or on a bottle. From which I make a conclusion that things going well in the house, and making money on perfumes is not a goal. Bottega Veneta released almost an abnormally good scent for our times. And in return it got much more than just money – a confirmation of its affiliation to a luxury segment. Short-term profit, which seems to be driving most mainstream brands, is not worth ruined reputation. Hopefully, they understand it at Bottega Veneta. And the fact that their first perfume turned out to be what it turned out to be, is not fortuitous, but predictable.
After the first try on a blotter, Bottega Veneta seemed quite similar to three other scents: Daim Blond Serge Lutens, Rose Barbare Guerlain, and Cuir Amethyste Armani Prive. But right after the first wearing I abandoned the idea of comparative analysis. With all its seeming brevity, Bottega Veneta has much reacher nuances than any of other three scents. There is no chypre trajectory from moss to bergamot, as in Mitsouko Guerlain (Bottega Veneta is classified as a leathery floral chypre). This scent vibrates in a narrow, almost monochromatic range, but how it vibrates!
Bottega Veneta opens with gentle “white” hesperides (lemon?, bergamot?), too abstract to recognize them in person. Immediately a very uncommon iodine note appears. It has nothing in common with the ubiquitous aquatic freshness, something that I can’t stand in perfumery. It smells like being close to the sea, like warm sand, like a peace of weathered salty wood. Similar iodine, seeping through crevices in the wood, I observed only in Angélique Encens Creed Private Collection.
Warming up on the skin, the fragrance begins to give out fruit, flowers and resins. All this is mixed into an extraordinarily light souffle. I get apricot, osmanthus, tea rose and benzoin. Apparently, it’s fate, I can’t not make another comparison. Thanks to this light, airy consistence, I already love to wear Bottega Veneta (during a day) paired with Guet Apens Guerlain (in the evening). A glass of Jurançon – if you wish,– but I try to not miss the opportunity.
And don’t forget that all this magnificence is delivered on a suede foundation: warm, soft, a bit crumbly, with a slightly animalistic smell, and a savor of glue remnants. It smells like this in the bag sewing workshops. We have one in the town. I adore visiting it from time to time. Perhaps, Bottega Veneta has the most realistic suede from what I know. In my chamber of weights and measures, I keep it as a suede etalon.
This review turned out to have too many comparisons. But I don’t want it to make you think this perfume is secondary. In my rather extensive collection of leather scents, there’s nothing that could compete with it. I look forward to when they create a pair for it. And I dream of trying Bottega Veneta in perfume.
______________________________________________________
Новинки люксового сегмента – не мое амплуа. Но Bottega Veneta оказался так хорош, что вылился во флакон и ревью для PST в рекордно короткие сроки.
Делать хорошие парфюмы в наши дни – почти непозволительная роскошь.
Судя по результату, в Bottega Veneta не экономили ни на сырье для аромата, ни на флаконе, из чего я делаю вывод, что дела у дома идут хорошо и зарабатывать деньги на парфюмерии не входит в его планы. Bottega Veneta, выпустив почти аномально хороший для нашего времени аромат, получил взамен гораздо больше, чем деньги: подтверждение своей принадлежности к люксовому сегменту. Короткосрочная выгода, на которую, похоже, настроились большинство мейнстимных марок, не стоит испорченной репутации. Хочется верить, что в Bottega Veneta это понимают, и то, что их первый аромат получился таким, каким он получился, не случайность, а закономерность.
После первой пробы на блоттере Bottega Veneta показался мне похожим сразу на три других аромата: Daim Blond Serge Lutens, Rose Barbare Guerlain и Cuir Amethyste Armani Prive. Но после первой же носки я оставила идею сравнительного анализа. Bottega Veneta, при всей его кажущейся лаконичности, гораздо богаче на нюансы, чем любой из ароматов этой тройки. Композиция Bottega Veneta почти линейна. Здесь нет шипровой вертикали от мха до бергамота, как например в Mitsouko Guerlain (Bottega Veneta классифицируют как цветочно-кожаный шипр). Аромат вибриует в узком, почти монохромном, диапазоне, но зато как он вибрирует!
Bottega Veneta открывается нежными “белыми” гесперидами (лимон?, бергамот?), довольно абстрактными, чтобы можно было узнать их в лицо. Сразу же появляется очень необычная йодистая нота. Она не имеет ничего общего с набившей в свое время оскомину акватической свежестью, которую я в парфюмерии совершенно не приемлю. Пахнет близостью моря, разогретым песком, куском обветренного соленого дерева. Подобную йодистость, просачивающуюся сквозь расщелины в древесине, я наблюдала только в Angélique Encens Creed Private Collection.
Разогреваясь на коже, аромат начинает отдавать фрукты, цветы и смолы. Все это смешивается в необыкновенно легкое суфле. Мне положили абрикос, османтус, чайную розу и бензоин. Видимо, такова планида, но я опять не удержусь от сравнения. Благодаря этой легкой, воздушной консистенции, я уже полюбила носить Bottega Veneta (днем) в связке с Guet Apens Guerlain (вечером). Бокал журансона – по вашему усмотрению, но я стараюсь не упускать случая.
Не забываем, что это все это великолепие подается на замшевой подложке: теплой, мягкой, немного рыхлой, пахнущей слегка анималистично и отдающей остатками клея. Так пахнет в мастерских, где шьют сумки. У нас есть одна в городе. Я очень люблю там бывать. Пожалуй, в Bottega Veneta самая достоверная замша из тех, что я знаю. В моей палате мер и весов я принимаю ее за замшевый эталон.
В этом ревью получилось слишком много сравнений, но я не хочу, чтобы это создало ложное впечатление о вторичности аромата. В моей довольно обширной коллекции кожаных ароматов такого аромата еще не было. Я с нетерпением жду, когда к нему сделают пару. И мечтаю попробовать Bottega Veneta в духах.
Bottega Veneta (Michel Almairac, 2011): patchouli, oak moss, bergamot, jasmine, and pink pepper.
Mitsouko Guerlain
Попытка объять необъятное: Mitsouko Guerlain.
“In a sweet though slightly hoarse voice the girl made an announcement which sounded rather cryptic but which, judging from the faces of the women in the stalls, was very enticing: “Guerlain, Chanel, Mitsouko, Narcisse Noir, Chanel Number Five, evening dresses, cocktail dresses…””
Mikhail Bulgakov “The Master and Margarita”
Peaches in moss. This image, as concise as a Japanese haiku, was my first impression of Mitsouko. It remained the same until I got my own bottle of an old EDT. And then it all began!
Over the last month I was starting to write about Mitsouko several times. But every time I deleted everything. It was difficult to capture and translate into words the diversity of the scent that hides behind its apparent simplicity. And I’m not sure that I got it right now. I could have waited until impressions evolve into something more mature. But Mitsuko behaves as though it has almost no time left. And I wear it every day, as though that day is the last one. I could only obey and pay awed tribute to it.
As the other scents of this concentration from Guerlain, Mitsouko is very versatile and flexible. But while the dynamics of Vol de Nuit is built horizontally, Mitsouko’s is vertical. From the bottle, it smells of bergamot and moss at the same time. The top and the very bottom have folded into the same plane, showing its chypre id, like a passport. But on a skin the components, previously arranged like a pile of cards, stretch into a vertical structure all the way up to the stratosphere. Oak moss could drag anyone into a dungeon, but here bergamot holds the entire composition on the surface, even in the base keeping it from falling into the netherworld.
I don’t even know what I like in Mitsouko most: the rapid bergamot acceleration, the freeze at zero-gravity point of warm creme rose that follows, or infinitely beloved abstract-naturalistic Guerlain’s peaches? And what thrills me the most: when, at a junction of peach and rose, there appears an illusion of white honey colored skin, or that soft fall into the dark embrace of moss?
Mitsouko is a perfection from the first note till the last. It’s an absolutely narcotic scent. You want it more and more, and can’t stop that. And at the same time it has something incomprehensible. Mitsouko is like a woman you love, but with whom you speak different languages.
_________________________________________________________
Персики во мхах. Такой лаконичный, как японское хайку, образ сложился у меня о Mitsouko. Он оставался неизменным, пока у меня не появился свой флакон старой туалетки. И завертелось!
За последний месяц несколько раз начинала писать о Mitsouko, но каждый раз стирала. Многообразие аромата, скрывающееся за его кажущейся простотой, оказалось очень сложно уловить и передать словами. Не уверена, что это получилось сейчас. Можно было подождать, когда впечатления оформятся в что-то более зрелое, но Mitsouko ведет себя так, будто у нее осталось очень мало времени: я ношу ее почти каждый день, как будто каждый день – последний. Мне остается лишь только подчиниться и отдать причитающуюся ей дань.
Как и другие аромата Герлена в этой концентрации, Mitsouko очень пластична и подвижна. Но если динамика Vol de Nuit выстраивается по горизонтали, то Mitsouko – это вертикаль. Из флакона пахнет бергамотом и мхом одновременно. Верх и самое дно сложились в одной плоскости, предъявляя свою шипровую идентификацию как паспорт. Но на коже сложеные в стопку, как игральные карты, компоненты выстраиваются в вертикаль, растягиваясь до самой стратосферы. Дубовый мох кого угодно затащит в подземелье, здесь же бергамот удерживает всю композицию на поверхности, не давая ей провалиться в царство мертвых даже к базе.
Даже не знаю, что в Мitsouko мне нравится больше: стремительный бергамотовый разгон, последующее замирание в точке невесомости теплой кремовой розы или бесконечно любимые абстрактно-натуралистичные герленовские персики? И что больше щекочет нервы: когда на стыке персика и розы появляется иллюзия кожи aka skin цвета белого меда или мягкое падение в темные объятья мха?
Mitsouko – это совершенство с первой до последнией ноты. Это абсолютно наркотический аромат. Его хочется еще и еще, и невозможно оторваться. Но в то же время есть в нем что-то неподдающееся пониманию. Мitsouko как любимая женщина, с которой ты, увы, всегда останешься на “Вы”.
Mitsouko Guerlain (Jacques Guerlain, 1919): Bergamot, Lemon, Mandarin, Neroli; Peach, Rose, Clove, Ylang-Ylang, Cinnamon; Oakmoss, Labdanum, Patchouli, Benzoin, Vetiver.
Vol de Nuit Guerlain
The flight theme that I started with En Avion didn’t let me go for the whole October. I got a bottle of eau de toilet Vol de Nuit back in summer, and I was trying to understand what could be “flying” in this powderish, galbanum-aldehydic fragrance? And where is the “night” among these clean, almost squeaking white flowers? Yes, I was looking for a meaning in creation. Guilty, but what do I do, if they both (the meaning and the creation) are so beautiful?
To me, green white flower fragranses match the beauty of early spring, rather than autumn. I can’t remember what made me try Vol de Nuit on one of October’s days, but in that cold and dry wind (very rare in our seaside climate!) Vol de Nuit showed its green grin, stretched its aldehydic wings, and took off. Instead of a tired cloud settling down on my shoulders, powder left an ultrasonic trail behind my back. What moonlike vibrations it has!
Vol de Nuit needs at least a little bit of coldness. It is a nocturnal animal which can’t stand bright light. In the top notes of the fragrance there is a sharp and steel-cold verdancy. Dagger whistles past the ear and disappears in a see of white flowers. There’s a narcissus with its narcotic pollen, and harsh, almost crunchy aldehydic hyacinth, and clouds of non-indolic jasmine. It’s better not to look for it there – you’ll get hurt. Iris powder, tonka bean and vanilla are sparkling in the white-blue-green moonlight, as in Kuindzhi’s paintings. In the base – blackness of moss and white amber charcoal, scorching – cool. Not an ash, but salt emerges from it, so I want to lick my hand to believe it’s not an illusion.
Vol de Nuit’s character largely depends on its concentration. Guerlain’s vintage eaux de toilette are flexible, mobile and plastic. Vol de Nuit combines lightness and density, that’s what I love about old Guerlain EDTs. Its fragile beauty defies eternity and violates laws of physics. Night flight comes to end, but the ringing trail of Vol de Nuit seems to be endless.
I spent couple of weeks in the country this summer. It was so dark in the night, that my hand, stretched forward so that I won’t run into a closet (inside) or a tree (outside), was disappearing in a darkness somewhere around the elbow. But when the moon appeared, you could see every leaf. I needed to escape somewhere with no electricity, to see, how dark an August night could be. And I needed to wear Vol de Nuit on a windy autumn day to feel how hot my blood really is.
________________________________________________________
Тема полетов, начавшаяся с En Avion, не отпускала меня весь октябрь. Флакон старой тулаетки Vol de Nuit появился у меня еще летом. Тогда я пыталась понять, что летящего этом пудровом, гальбанумно-альдегидном аромате? А что ночного в этих чистых, до скрипа белых цветах? Да-да, я искала замысел в творении. Грешна, но что поделаешь, если они оба (замысел и творение) так прекрасны?
Зеленые белоцветочные ароматы больше ассоциируются с хрустальной красотой ранеей весны, чем с осенью. Уже не вспомню, что заставило меня надеть Vol de Nuit в один из октябрьских дней, но на холодном сухом (такая редкость в нашем морском климате!) ветру Vol de Nuit показал свой зеленый оскал, расправил белоснежные альдегидные крылья и взлетел. Пудра уже не ложилась усталым облаком на плечи, а ультразвуковым шлейфом свистела за спиной. А какие лунные у нее вибрации!
Vol de Nuit необходимо хоть немного прохлады. Это ночной зверь, не терпящий яркого солнца. В верхних нотах аромат– острая и холодная, как сталь, зелень. Кинжал со свистом пролетает мимо уха и исчезает в море белых цветов: здесь и нарцисс с его одурманивающей пыльцой, и резкий, до альгедидного хруста, гиацинт, и клубы неиндольного жасмина. Лучше не искать его там – поранитесь. Ирисовая пудра, боб тонка, ваниль искрятся в лунном свете, бело-сине-зеленом, как на картинах Куинджи. В базе аромата – чернота мха и белые амбровые угли, обжигающе-холодные. На них проступает не пепел, а соль, да так, что хочется лизнуть руку, чтобы удостовериться, что это не иллюзия.
Характер Vol de Nuit во многом обусловлен концентрацией. Туалетные воды Guerlain гибки, подвижны и пластичны. В Vol de Nuit cочетается легкость и плотность, за что я так люблю старые герленовские туалетки. Его хрупкая красота бросает вызов вечности и попирает законы физики. Прерывается ночной полет, но звенящий шлейф Vol de Nuit кажется бесконечным.
Летом я провела несколько недель на даче. Ночью там было так темно, что моя рука, которую я вытягивала перед собой, чтобы не напороться на шкаф (в доме) или дерево (в саду), пропадала в черноте где-то на уровне локтя. Зато когда поднималась луна, можно было пересчитать каждый лист. Нужно было уехать туда, где нет электричества, чтобы увидеть, как может быть светло черной автустовкой ночью. И нужно было надеть этот холодный аромат ветренным осенним днем, чтобы почувствовать, какая на самом деле горячая у меня кровь.
Vol de Nuit Guerlain (Jacques Gueralin, 1933) : orange, bergamot, lemon, mandarin, petitgrain, galbanum, sage, aldehydes violet, rosewood, palmarosa, jasmine, jonquil/daffodil, pimento; Vanilla, benzoin, Peru balsam, musk, cedarwood, orris, tonka bean, oakmoss, agarwood, sandalwood, vetiver, ambergris, castoreum.
En Avion Caron
I am not too fond of perfume legends. The scent should be able to talk about itself, if it has something to say, of course. But the story of En Avion, just like Vol de Nuit Guerlain, has touched me so much that, for the first time, I wanted to become blonde. And you would agree that this is serious coming from a woman who, deep down inside, feels darker than she is. And it’s not that dark haired women can’t fly a plane. It’s just that a plane and a blonde is so pretty!
En Avion doesn’t leave time for thinking. Low, fast start of the piercing, windy fleur d’orange, bitter, snappy leaves in your face. In the rose-carnation, tight and solid blend, everything drowns: the shy jasmine, resins and even amber. In that battle, Goliath wins. An illusion of the warm and soft leather is created thanks to the thickness of the animalic notes and moss. The combination of carnation and rose makes a reference Tabac Blond. Despite the fact that I only have Tabac Blond in EDT, I feel it is more relaxed and leisurely than En Avion parfum. Тabac Blond gets stuck in the vanilla-civet phase, while En Avion, in rapid motion, displays all nuances of its development.
I love En Avion the most in dry, hot weather. When the surplus of sweetness has evaporated, the perfume becomes laconic and black, liike stripes on a cheek of a Native American Indian, like a dress, from which they torn off the lace. Having said that, in the sweet stage of its development, En Avion warms one up so well during the cold days.
En Avion is indispensable when you need to create a distance between yourself and other people, between yourself and the world, the distance with the part of you for which you don’t have time right now. En Avion does that within seconds. And that’s not because someone might not like your smell. A drop of perfume on your wrists doesn’t change the olfactive picture of the world, it changes your emotions. The main thing is, while keeping the distance, not to steer off the course.
_________________________________________________________
Я не очень люблю парфюмерные легенды. Запах должен говорить сам за себя, если ему, конечно, есть что сказать. Но история создания En Avion Caron, впрочем как и Vol de Nuit Guerlain, трогает меня настолько, что мне впервые в жизни захотелось стать блондинкой. А это, согласитесь, серьезная заявка от женщины, в душе которой цвет волос еще чернее, чем он есть на самом деле. И дело не в том, что темноволосые женщины не могут водить самолет. Даже наоборот: первые женщины, покорившие небо, были именно брюнетками. Но самолет и блондинка – это так красиво!
En Avion не оставляет времени на раздумья. Низкий, быстрый старт пронзительно-ветреного флердоранжа, горькие хлесткие листья в лицо. Фиалке, с ее легким дыханием, все сложнее заглатывать воздух. В розово-гвоздичном, тугом и плотном сплаве тонут все: и робкий голос жасмина, и смолы, и даже амбра. В этой схватке Голиаф побеждает. Аллюзия теплой и мягкой кожи создается за счет плотности животных нот и мха. Сочетание гвоздика-кожа отсылает к Tabac Blond. Несмотря на то, что Tabac Blond для сравнения у меня только в ЕDT, он гораздо вальяжней и медлительней духов En Avion. Тabac Blond застывает в ванильно-циветной фазе, в то время как En Avion с калейдоскопической скоростью проносит мимо всю свою тяжелую артиллерию.
Больше всего мне нравится как En Avion звучит в сухую жаркую погоду. Когда испаряются излишки сладости, он становится лаконичен и черен, как полосы камуфляжа на щеке индейца, как платье, с которого оборвали кружево. Впрочем, в своей сладкой ипостаси En Avion прекрасно согревает промозглыми осенними днями.
En Avion незаменим, когда нужно увеличить дистанцию между собой и людьми, между собой и миром, дистанцию с той с частью себя, на которую сейчас не хватает времени. С En Avion это достигается в считанные секунды. И дело не в том, что кому-то может не понравиться ваш запах. Капля духов на запястьях не меняют ольфакторной картины мира, но меняют самоощущение. Главное, соблюдая дистанцию, не сбиться с курса.
En Avion Caron (Ernest Daltroff, 1929): Rose, Neroli, Spicy Orange; Jasmine, Carnation, Lilac, Violet; Opoponax, Amber, Musk, Wood.
Margaret Bourke-White by unknown photographer, 1942
Bandit Robert Piguet
Был бандит, стал белым воротничком: Bandit Robert Piguet
Lovers of vintage perfumes know how painful it is to look at the drying drops of a rare and hard to find fragrance, how many nervous cells are lost when one is waiting for a special occasion to wear such a fragrance. I managed to make a couple of drops of Bandit parfum circa 1948 last a couple of years. Let them leave behind not just memories but also words. Bandit is a leather trench coat in a field of sagebrush. The skin, which hasn’t known sun or wind for months, smells of “French perfume”. Every stage of the fragrance’s development comes as a wave. First, hesperidic, blindingly sunny, and yet soft like a touch of a palm. My legs get weak when the wave of sagebrush comes. The peak is reached. Everything that comes after (rose-jasmine-ylang, especially ylang!, leather) is no less beautiful but already doesn’t matter.
Bandit circa 1999 is an entirely different scent. I tried to wear both at the same time, for comparison, but abandoned the idea. Next to its predecessor, the modern Bandit is old-fashioned and prim, which is not true of the vintage. I find it hard to even understand, why it is considered a chypre. Perhaps, in parfum, the aroma displays chypre quality, but in EDP it is a cold, aloof floral composition on a dry leathery base. I love it, but I am not crazy about it. To the contrary, Bandit is a great fragrance to wear to work. It’s like an inner boss, dispassionately reminding about the approaching deadline. The hesperides in the top notes are sharp and sour, to the point of tooth ache. Neroli? No, an unripe lemon. In its heart (does it even have a heart?) there are cold, biting flowers, jasmine and ylang. It smells slightly salty, a little bit subterranean. The leather in Bandin is black, dry and hard, like an old briefcase which hasn’t been take care of in ages. With this Bandit, it is important not to overdo it. It won’t let you relax, even when you think that you’ve done enough. That is why I never apply it behind my ears, only on my wrists. I still hope that, in parfum, the contemporary Bandit will be able to carry not only a briefcase with papers but also a leather trench coat, because in modern fragrances, parfum is the form that is the truest to the composition.
_________________________________________________________
Любители винтажных ароматов знают, как больно смотреть на высыхающие капли редкого и малодоступного аромата, как расстрачиваются остатки нервов в ожидании особого случая, чтобы позволить себе их надеть. Пару капель винтажного Бандита в духах 1948 года я умудрилась растянуть на несколько лет. Пусть от них у меня останутся не только воспоминания, но и слова. Bandit – это черный кожаный плащ среди полынной степи. От кожи aka skin, долгие месяцы не знавшей ни солнца, ни ветра, пахнет “французскими духами”. Свет, горечь и тепло тела. Каждая стадия аромата накатывает волнами. Сначала гесперидная, ослепительно-солнечная, и при этом мягкая, как прикосновение ладони. Подкашиваются ноги, слабеют колени – это пришла полынная волна. Высота взята. Все, что наступает потом (роза-жасмин-иланг, особенно иланг!, кожа aka leather), не менее прекрасно, но уже не имеет никакого значения.
Bandit 1999 года совершенно иной аромат. Я пробовала для сравнения наносить оба Бандита одновременно, но оставила эту затею. Рядом со своим предшественником, современный Bandit старомоден и чопорен, чего не скажешь о Бандите винтажном. Мне даже сложно понять, почему он шипр. Возможно в духах аромат проявляет свою шипровость, но в парфюмированной воде это холодный, отстраненный цветочный аромат на сухой кожаной базе. Я его по-своему люблю, но он не сводит меня с ума. Даже наоборот. Bandit отличный аромат для работы. Он как внутренний начальник, беспристрастно напоминающих о поджимающих сроках. В верхних нотах аромата резкие и кислые, до боли в зубах, геспериды. Нероли? Нет, недозрелый лимон. В сердце (а оно у него есть, сердце?) холодные, хлесткие цветы, жасмин с илангом. Пахнет солоновато, немного подземельно. Кожа в Бандите черная, сухая и жесткая, как на старом портфеле, за которым давно перестали ухаживать. С этим Бандитом главное не переборщить. Он не даст вам расслабиться, даже если вам будет казаться, что на сегодня вы уже достаточно поработали. Поэтому я никогда не сажаю его на голову за уши, только на запястья. Не оставляю надежды, что в духах молодой Bandit будет способен носить не только портфель с бумагами, но и кожаный плащ. Ведь в современной парфюмерии духи – хранители лучшего, что есть в ароматах.
Bandit Robert Piguet (Germaine Cellier, 1944-1974/ Delphine Lebeau, 1999): neroli, orange, ylang ylang, galbanum, jasmine, tuberose, rose, carnation, leather, vetiver, oakmoss, patchouli and musk.
Pois de Senteur de Chez Moi Caron
Саша Черный (1880-1932)
Pois de Senteur de Chez Moi Caron
The fashion for sweet peas began at the end of the Victorian epoch, after Scottish nurseryman Henry Eckford managed to grow various species of this plant. Thanks to the miracles of cross-breeding, sweet pea, Lathyrus Odoratа started to delight not only with its scent, but also with its color and shape. Before WWII, perfumes based on sweet pea were being released by many houses, although I know for sure only about Guerlain’s.
I got to try Pois de Senteur, created by Jacques Guerlain in 1917. The lantern bottle was 75 years old, however its contents were in better condition than photos from my grandmother’s youth. The fragrance smelled amazingly young. Not only it’s great condition but the very fact of its existence were surprising. Pois de Senteur did not fit my idea of the perfumes from that time. It didn’t have any characteristics I associated with the classics, powder, aldehydes, a classical base. If it was launched today, it would have been an ideal Aqua Allegoria. Pois de Senteur Guerlain is transparent, vibrant and clean. It’s a light, laughing scent of summery flowers not burdened by honey or pollen…just a little bit of fresh greenery as a bonus. Very few aromas, when tried only once, leave in my memory such vivid impressions. Pois de Senteur Guerlain managed that.
Pois de Senteur de Chez Moi Caron is as similar to its predecessor as the moon is to the sun. Despite the seemingly rustic quality of the perfume, the action takes place not in the great outdoors, among grasses and flowers, but in the shade inside of a house. Powder, present in every Caron scent, does not let my imagination leave its walls. The sun barely penetrates heavy curtains. The room is cool and semi-dark. You can’t contain Pois de Senteur Guerlain inside by closing the doors, it will jump out of the window. Caron’s Pois de Senteur will pour over books and day-dream, once in a while glancing at a humble bouquet of sweet peas in a porcelain vase. I wasn’t therefore surprised to see an ad from 1929: on a vanity table next to a perfume bottle there is an ornate vase with slender branches of sweet peas. Tt’s nice to know that I think alike the marketing people from the era of Art Deco.
From its top notes, Pois de Senteur follows two themes, one is rough and dark, the other vivid, smooth like silk and floral. I am grateful to the creators and keepers of the fragrance for not employing the cliche trick of many soliflores, a hesperidic start. I must specify that I am talking about the modern parfum. Instead of citruses, I smell strange bitterness reminiscent of the odor of over-ripe seeds of peas (regular peas, Lathyrus sativus, seeds of sweet peas are poisonous!) and maybe just a hint of bergamot. Pois de Senteur Caron contains so much “Mousse de Saxe” that, smelled in passing, it can be mistaken for Tabac Blond, and I sometimes smell in it Nuit de Noel. It is this accord that gives the perfume the trademark twilight quality of the Carons, its depth and chilliness. Through this accord, as if through a dark veil, seeps the smell of sweet pea, clear as a voice of a 5 year old, the smell molded out of hyacinths, roses, lilies of the valley and jasmin. It is molded so well that one would think sweet peas can be distilled. I would lie if I said that I hear a solo song of each of this flowers. But the duet of jasmine and rose is beautiful. Rose-jasmine, jasmine-rose, the communicating vessels of perfumery, create an unusual distortion and flexibility of the space. How many olfactory illusions have they created! How? This is beyond my understanding. In Pois de Senteur Caron, like in the Guerlain, I smell neither honey nor pollen. it must have been shaken off while the flowers were carried home. There is a roughness and a powderiness, but it is dark and mossy. In the morning, there is left on my skin a delicate, sandalwoody-vanillic, creamy undertone, like a glance into yesterday. At that stage, Pois de Senteur is probably the closest to Nuit de Noel.
Pois de Senteur wears the best in humid warm weather, when the sky is about to get dark from heavy, stormy clouds. That darkness, just like the darkness of a boudoir, is not depressing. Rain will fall and the sun will shine again. Summer days are so long! I wear Carons when I want to pause on my way. Carons are nostalgic and might seem old fashioned to some. But they don’t return you to the past. They just stop the marathon of the days for a bit and allow you to feel the present moment. They are real and they the right now.
__________________________________________________________
Мода на душистый горошек возникла на излете Викторианской эпохи, когда услиями шотландского селекционера Хенри Экфордa было выведено множество разновидостей этого растения. Благодаря чудесам селекции душистый горошек, Lathyrus Odoratа, стал удивлять не только своим запахом, но и цветом и формой. Вплоть до Второй мировой войны духи на тему душистого горошка выпускали многие дома, но мне достоверно известно только о Горошках Guerlain.
Мне довелось попробовать Pois de Senteur, cозданный Жаком Герленом в 1917 году. Флакону-фонарику на тот момент было около 75 лет, но его содержимое сохранилось лучше, чем фотографии времен молодости моей бабушки. Аромат был поразительно юн. Удивляла не только его сохранность, но и сам факт его существования. Pois de Senteur не вписывался в мои представления об ароматах того времени. В нем не было ничего из того, что у меня ассоциируется с классикой: ни пудры, ни альдегидов ни какой-бы там ни было классической базы. Если бы его сделали сейчас, это была бы идеальная Aqua Allegoria. Pois de Senteur Guerlain прозрачен, звонок и чист. Это легкий, хохочущий аромат летних цветов, не обремененных ни медом, ни пыльцой, лишь немного свежей зелени в придачу. Редкие ароматы, попробованные лишь однажды, оставляют у меня в памяти такие яркие впечатления. Но Pois de Senteur Guerlain это удалось.
Pois de Senteur de Chez Moi Caron похож на своего герленовского предшественника, как луна на солнце. При всей кажущейся рустикальности аромата его действие происходит не на природе среди трав и цветов, а в тени дома. Пудра, присутствующая в каждом аромате Caron, не дает моему воображению покинуть его стены. Все знают, как неудобны эти совершенные пудры в использовании за пределами туалетного столика. Солнце едва проникает сквозь тяжелые гардины. В комнате царит прохлада и полумрак. Это Горошек Герлена не удержишь в доме ни запретами, ни запертыми дверями – выпрыгнет в окно. А горошек Карона будет прилежно корптеть над книгами и мечтать, время от времени бросая взгляд на скромный букетик душистого горошка в фарфоровой вазе. Поэтому я совсем не удивилась, увидев рекламу духов 1929 года: на туалетном столике рядом с флаконом духов стоит причудливая ваза с тоненькими веточками душистого горошка. Приятно, что с креативщиками эпохи арт-деко мы мыслим одинаково.
С первых нот в Pois de Senteur прослеживаются две темы: шершавая, темная и яркая, гладкая как шелк, цветочная. Я благодарна создателю и хранителям аромата, которые не стали применять банального приема многих цветочных солифлоров – гесперидного старта. Оговорюсь, что речь идет о современных духах. Вместо этого я чувствую в них странную горечь, напоминающую вкус перезрелых семян гороха (огордного, Lathyrus sativus, семена душистого горошка ядовиты!) и может быть чуточку бергамота. В Pois de Senteur Caron так много “Mousse de Saxe”, что посторонний нос может его принять за Tabac Blond, а мне в нем иногда чудится Nuit de Noel. Именно этот аккорд придает аромату знаменитую кароновскую сумеречноть, глубину и прохладу. Сквозь его темную вуаль пробивается чистый, как голос пятилетнего ребенка, запах душистого горошка, слепленный из гиацинтов, роз, ландышей и жасмина. Слепленный так ладно, что можно подумать, что из горошка научились получать полноценное парфюмерное сырье. Я скривлю душой, если скажу, что слышу партию каждого из этиих цветов. Но дует розы и жасмина не может не восхищать. Роза – жасмин, жасмин – роза, сообщающиеся сосуды парфюмерии, создают необыкновенную кривизну и пластичность пространства. Сколько ольфакторных иллюзий было ими создано! Как? Это до сих пор выше моего понимания. В Pois de Senteur Caron, как и Guerlain, я не слышу ни меда, ни пыльцы. Наверное она опала, пока цветы несли домой. Есть шершавость и пудровость, но она темная и мшистая. Утром от аромата остается нежное, сандалово-ванильное, кремовое послевкусие, как взгляд во вчерашний день. В этой точке, пожалуй, Pois de Senteur наиболее близок к Nuit de Noel.
Pois de Senteur лучше всего носить в душную влажную погоду, когда небо среди бела дня вот-вот потемнеет от тяжелых грозовых туч. Эта темень, как и темень дамского будуара, совсем не угнетает. Дождь прольется и опять будет солнце. Летом дни так длинны! Я ношу Кароны, когда мне хочется сделать паузу в пути. Кароны ностальгичны и кому-то могут казаться старомодными. Но они не возвращают в прошлое, нет. Они лишь приостанавливают гонку дней и дают прочувствовать текущий момент времени. Они – настоящие.
Pois de Senteur de Chez Moi (Ernest Daltroff, 1927): hyacinth, rose, cyclamen; jasmine, lily-of-the-valley, musk, sandalwood, virginia cedar, vanilla and lime.
Shalimar Guerain
White balls in the air: Shalimar Guerlain
For my first review on Perfume-Smellin’ Things, I wanted to choose a special fragrance. Searching for it in my olfactory library, I came to a conclusion that only Shalimar by Guerlain can be such a fragrance. However, when I started to write, I realized that I bit more that I can chew. To analyze Shalimar within a perfume paradigm is a huge task. This review is an attempt to discuss Shalimar within the limits of my personal space. Shalimar was my first vintage perfume, which I bought five years ago at a perfume market. A couple of months ago I acquired a bottle approximately thirty years of age, the perfect preservation and eternal youth of which could be envied by any woman. During these year, the fragrance became an intrinsic part of my perfume wardrobe and life. Moreover, it turned into an important part of my personal life and home.
It so happened that, compelled by an unknown force, I started to wear Shalimar every Sunday. It was strange on my part to give one day a week to the same scent. Shalimar behaved strangely too. It didn’t care that I was going to fight the entropy of my home life and demanded shoes, pink suede shoes with high heels. With time, it became less picky and was satisfied by a traditional Sunday morning coffee with croissants. And even didn’t mind my ironing. I think the reason is the fact that the aromas of freshly brewed coffee, baked goods and lavender linen water suited it perfectly. And Shalimar knew it, of course. But it left no doubt in my mind that Shalimar was a perfume with a character.
Shalimar became so familiar to me that its legend, the story of its creation, various ad images faded into the background. Although, this is not quite true. My Shalimar has the face of Shalom Harlow. This is one of the perfumes which I have been wearing for such a long time that, just like it would be the case with a close relative, it is difficult for me to describe it in detail. Oriental, luxurious, feminine, these words became definitions from an encyclopedia and bar no significance for me anymore. I will, however, try to dissect Shalimar, attempting to discover a secret of its power.
The beginning of the perfume is vivid and short, like a flash. Bergamot and lemon are blended into one element, iridescent like mercury. Guerlain perfumes are famous for their seamlessness. Hesperidic overture sounds on me for a short time. It serves as a trampoline for the consecutive flight of other players. After the smooth, polished, cold citruses, appears tonka bean and stays until the end. With all its many facets, my Shalimar is an ode to tonka. And when resins and balms are warmed up by my skin, tonka bean is hovering over them, like a warm, shaggy white ball thrown in the air. I am less lucky with flowers. As mush as I wear Shalimar, neither rose nor jasmine have shown up on my skin even once. This classic duet is irreplaceable in the composition and is present there invisibly, like its fifth element. I would have loved to smell it at least for a moment in Shalimar, in its earthly, not ephemeral hypostasis. Having said that, there is no luck of earthly and sensual in the old parfum. But the most precious part is hidden in the very bottom. In my first bottle of Shalimar everything died, except for amber. But that was the most beautiful amber of all I have ever smelled. It was dry and hot like sand, and yet fluffy and moist, with an ozonic-iodine undertone. A sea breathed through Shalimar’s amber. Shalimar added a much needed warmth and sensuality to our cold and gray North Sea. Ever since, I love to wear Shalimar by the sea. And to throw white balls in the air.
__________________________________________________________
Для своего первого ревью в Perfume-Smellin’ Things я хотела выбрать особенный аромат. Перебрав в его поисках свою ольфакторную библиотку, я пришла к выводу, что этим особенным ароматом может быть только Shalimar Guerlain в старых духах. Но, начав писать, я поняла, что замахнулась на необъятное. Рассматривать Shalimar в парадигме парфюмерии это непосильный труд. Это ревью – попытка ограничить Shalimar в рамками личного пространства. Shalimar были моими первыми винтажными духами, который я купила пять лет назад на парфюмерно бирже. Пару месяцев тому назад у меня появился новый флакон духов примерно тридцатилетней давности, сохранности и вечной молодости которых позавидует любая женщина. За эти годы аромат плотно прижился в моем гардеробе и стал неотъемлимой частью моей парфюмерной жизни. Более того, он стал важной частью моей личной жизни и быта.
Случилось так, что ведомая какой-то непонятной силой, я стала надевать Shalimar по воскресеньям. С моей стороны было довольно странно один день неделю отдавать одному и тому же аромату. Shalimar вел себя тоже весьма экстравагантно. Его не волновало, что я собиралась заниматься борьбой с энтропией быта и требовал к себе туфли, замшевые розовые туфли на каблуках. Со временем он стал менее придирчив к окружению и довольствовался спокойным часом за традиционным воскресным утренним кофе с круасанами. И даже соглашался на глажку белья. Думаю, все дело в том, что ароматы сваренного кофе, свежей выпечки и лавандовой воды для белья с ним прекрасно гармонировали. И он об этом, конечно же, знал. В том, что Shalimar очень характреный аромат, у меня не осталось сомнений.
Shalimar стал настолько родным, что его легенда, история создания, многочисленные рекламные образы постепенно отошли на второй план. Впрочем, это не совсем так. У моего Шалимара лицо Шалом Харлоу. Это один из тех ароматов, которые я ношу так долго, что как и о близком родственнике мне сложно сказать о нем что-то определенное. Восточный, роскошный, женственный – все эти слова стали энциклопедичными определениями, не несущими для меня уже никакого смысла. Но я попробую разложить его на элементы в попытке разгадать секрет его силы.
Начало аромата яркое и короткое, как вспышка. Бергамот и лимон сплавлены в единое целое, переливающееся, как ртуть. Ароматы дома Герлен славятся бесшовными соедниеними. Гесперидная увертюра звучит на мне недолго. Она как трамплин к последующему взлету уже других героев. За гладкими, отполированными холодными цитрусами появляется боб тонка чтобы остаться до финала. При всем своем многоообразии, мой Shalimar – это ода бобу тонка. И даже когда на коже разогреваются смолы и бальзамы, боб тонка парит над ними, как подброшенный в воздух теплый и шершавый белый мячик. С цветами мне повезло меньше. Сколько я не носила Shalimar, ни роза, ни жасмин ни разу не выдали своего явного присутствия. Этот классический дуэт незаменим в построении парфюмерной композиции и пронизывает ее незримо, как пятый элемент. А как бы хотелось хоть на несколько мгновений почувствовать его в Shalimar в земной, не эфирной ипостаси! Впрочем, недостатка земного и чувственного в старых духах нет. Но самое драгоценное таится на дне аромата. В моем первом флаконе Shalimar умерло все, кроме амбры. Но была самая прекрасная амбра из всех, что мне доводилось слышать. Она была сухая и горячая, как песок, и в то же время рыхлая и влажная, с озоново-йодистым привкусом. Сквозь амбру Shalimar дышало море. Нашему холодному и серому Северному морю Shalimar добавляет того тепла и чувственности, которого ему так не хвататет. С тех пор я люблю носить Shalimar у моря. И подбрасывать белые мячики в небо.
Shalimar Guerlain (Jacques Guerlain, 1925): bergamot, lemon, mandarin, rose, jasmine, orris, vetiver, heiotrope, opoponax, vanilla, civet, Peru balsam, benzoin, tonka bean, ambergris.
Shalimar ad with Shalom Harlow is from parfumsdepub.net
(translation by Marina)