Guerlain 2012
Народная мудрость
Своему ежегодному визиту “к Герлену” я не могу найти рационального объяснения. Особенно после того, как в прошлом году я обнаружила его в состоянии тихого запустения. Кажется это такая маркетинговая стратетия: развалить, а потом сделать просто нормально. И публика придет в восхищение. Я чуть не плакала от радости.
Итак, L’Art et la Matière во всей своей красе.
Белужья так называемая кожа. И зачем я ей там набрызгалась? Вот она, сила искусства инсталляции.
А это новый аромат в серии: Myrrhe & Délires. Сладко-фруктово-бальзамично. “Guerlain even compares it to the rare and sombre Djedi, the only completely unsweetened Guerlain perfume, but here modernized, rounded and made easy-to-wear with fruity notes of grapefruit, pear, apricot and rose.” Такой у нас теперь Djedi. Феерический цинизм и подмена ценностей. Но я-то Ленина видела знаю, как должен пахнуть Djedi. Спасибо Ляле!
Коллекцию L’Art et la Matière разместили аж три раза. Эта фотография ради столика. А паркет-то какой! Раньше здесь стояли кресла и книги. А сейчас – проходите товарищи, не задерживайтесь!
Derby detect. Для Леночки С.
А на первом этаже я обнаружила вот что.
Жестяные коробочки. Мне почему-то напомнили колумбарий. Но эти надписи – чистая поэзия!
Телеграфной строкой: персонал прекрасный, Ландыш скучный. Паркет забыть не могу.
Nahéma Guerlain
Big Bang: Nahéma Guerlain.
The need for roses is like the need for bread. It is an eternal olfactory value. When at a flea market I saw a miniature perfume Nahéma Guerlain (copyright 1979) on a plastic bed of obscene pink color, I didn’t doubt even for a moment: pink roses haunt my mind since autumn, but our flower shops still don’t have the roses of a size and color that I need.
Nahéma starts sweet, viscous, as if it’s stretching itself. A bit of bergamot sharpness, a bit of velvety geranium leaves – and a shiver runs through your relaxed body. Above that you could recognize outlines of rose petals. They flash in front of your eyes, as if in a rapid motion. Their name is a legion. Nahéma warms up quickly and shrouds you like a cocoon. That cocoon is the size of the Universe. Its internal heat reserve seems to be inexhaustible. Every time I experience this start I have a feeling that I’m sitting in a boat that’s been pushed off from a shore to eternity.
And in eternity the rose sun in its zenith. A sphere shaped out of uniform, plastic rose-apricot substance, dense and sparse at the same time. How could that be? – Ask Jean-Paul. The sun has cold hyacinth prominences and a sandal-benzoin core. Sometimes I’m being brought back to reality by ghosts of rose oil. But even Sun has its spots. Roses in Nahéma got their second life. Raw material transformed into something new, amazingly rigid. Outlines are blended together, silhouettes are indistinct. Nahéma has nothing that could make you wonder what it’s made of.
In Nahéma, you’ll find accumulated energy of the midday sun. Feeling of safety and serenity, when it’s so easy to let your guard down. Nahéma is decadence. Absolute yin. The unbearable lightness of life.
________________________________________
Потребность в розах – как потребность в хлебе. Это вечная ольфакторная ценность.
Когда на блошином рынке я увидела миниатюру духов Nahéma Guerlain (копирайт 1979 года) на ложе из пластика непристойно-розового цвета, я не сомневалась ни минуты: мне с осени не дают покоя розовые розы, но в наши цветочные лавки никак не завезут цветы нужного мне цвета и размера.
Nahéma cтартует сладко, тягуче, будто потягиваясь. Немного остроты бергамота, бархатных листьев герани – мелкая дрожь пробегает по расслабленному телу. Еще различимы очертания розовых лепестков. Они мелькают перед глазами, как в ускоренной съемке. Имя им – легион. Nahéma быстро согревается и окутывает собой, как коконом. Кокон этот размером с Вселенную. Запас внутреннего тепла в ней кажется неисчерпаемым. Каждый раз, когда я переживаю этот старт, у меня такое чувство, будто я сижу в лодке, которую оттолкнули от берега в вечность.
А в вечности – розовое солнце в зените. Шар, слепленный из однородной, пластичной розово-абрикосовой массы, плотной и воздушной одновременно. Как такое возможно – спросите у Жан-Поля. У солнца холодные гиацинтовые протуберанцы и сандалово-бензоиновое ядро. Иногда меня возвращают в реальность призраки розового масла. Но и на солнце бывают пятна. В Nahéma розы обрели вторую жизнь. Сырой материал переработан в нечто новое, удивительно цельное. Очертания слились, силуэты неразличимы. В Nahéma нет ничего, что заставляло бы думать о том, как это сделано.
В Nahéma – аккумулированная энергия полуденного солнца. Чувство безопасности и безмятежности, в котором так легко потерять бдительность. Nahéma – это декаданс. Абсолютный инь. Невыносимая легкость бытия.
Nahéma Guerlain (Jean-Paul Guerlain, 1979): bergamot, mandarin, rose; rose, peach, cyclamen, lily; vanilla, sandalwood, vetiver, and benzoin.
Paris at my feet
Merry-go-round
68 Avenue des Champs-Élysées
Sacred bee
Paris under my feet
Palais Royal
How and where?
Этим вопросам должен предшествовать другой, без которого все остальное не имеет смысла: зачем? А пока – прекрасная статья Елены Воснаки на тему “Как и куда наносить парфюм”. Несмотря на мое глубочайшее уважение к автору, я не могу согласиться со всем высказанным. Это и не удивительно: знания в сфере практического применения парфюмерии почти полностью эмпирические. Тем не менее, настоятельно рекомендую к прочтению!
Almost spring
