Pois de Senteur de Chez Moi Caron
Саша Черный (1880-1932)
Pois de Senteur de Chez Moi Caron
The fashion for sweet peas began at the end of the Victorian epoch, after Scottish nurseryman Henry Eckford managed to grow various species of this plant. Thanks to the miracles of cross-breeding, sweet pea, Lathyrus Odoratа started to delight not only with its scent, but also with its color and shape. Before WWII, perfumes based on sweet pea were being released by many houses, although I know for sure only about Guerlain’s.
I got to try Pois de Senteur, created by Jacques Guerlain in 1917. The lantern bottle was 75 years old, however its contents were in better condition than photos from my grandmother’s youth. The fragrance smelled amazingly young. Not only it’s great condition but the very fact of its existence were surprising. Pois de Senteur did not fit my idea of the perfumes from that time. It didn’t have any characteristics I associated with the classics, powder, aldehydes, a classical base. If it was launched today, it would have been an ideal Aqua Allegoria. Pois de Senteur Guerlain is transparent, vibrant and clean. It’s a light, laughing scent of summery flowers not burdened by honey or pollen…just a little bit of fresh greenery as a bonus. Very few aromas, when tried only once, leave in my memory such vivid impressions. Pois de Senteur Guerlain managed that.
Pois de Senteur de Chez Moi Caron is as similar to its predecessor as the moon is to the sun. Despite the seemingly rustic quality of the perfume, the action takes place not in the great outdoors, among grasses and flowers, but in the shade inside of a house. Powder, present in every Caron scent, does not let my imagination leave its walls. The sun barely penetrates heavy curtains. The room is cool and semi-dark. You can’t contain Pois de Senteur Guerlain inside by closing the doors, it will jump out of the window. Caron’s Pois de Senteur will pour over books and day-dream, once in a while glancing at a humble bouquet of sweet peas in a porcelain vase. I wasn’t therefore surprised to see an ad from 1929: on a vanity table next to a perfume bottle there is an ornate vase with slender branches of sweet peas. Tt’s nice to know that I think alike the marketing people from the era of Art Deco.
From its top notes, Pois de Senteur follows two themes, one is rough and dark, the other vivid, smooth like silk and floral. I am grateful to the creators and keepers of the fragrance for not employing the cliche trick of many soliflores, a hesperidic start. I must specify that I am talking about the modern parfum. Instead of citruses, I smell strange bitterness reminiscent of the odor of over-ripe seeds of peas (regular peas, Lathyrus sativus, seeds of sweet peas are poisonous!) and maybe just a hint of bergamot. Pois de Senteur Caron contains so much “Mousse de Saxe” that, smelled in passing, it can be mistaken for Tabac Blond, and I sometimes smell in it Nuit de Noel. It is this accord that gives the perfume the trademark twilight quality of the Carons, its depth and chilliness. Through this accord, as if through a dark veil, seeps the smell of sweet pea, clear as a voice of a 5 year old, the smell molded out of hyacinths, roses, lilies of the valley and jasmin. It is molded so well that one would think sweet peas can be distilled. I would lie if I said that I hear a solo song of each of this flowers. But the duet of jasmine and rose is beautiful. Rose-jasmine, jasmine-rose, the communicating vessels of perfumery, create an unusual distortion and flexibility of the space. How many olfactory illusions have they created! How? This is beyond my understanding. In Pois de Senteur Caron, like in the Guerlain, I smell neither honey nor pollen. it must have been shaken off while the flowers were carried home. There is a roughness and a powderiness, but it is dark and mossy. In the morning, there is left on my skin a delicate, sandalwoody-vanillic, creamy undertone, like a glance into yesterday. At that stage, Pois de Senteur is probably the closest to Nuit de Noel.
Pois de Senteur wears the best in humid warm weather, when the sky is about to get dark from heavy, stormy clouds. That darkness, just like the darkness of a boudoir, is not depressing. Rain will fall and the sun will shine again. Summer days are so long! I wear Carons when I want to pause on my way. Carons are nostalgic and might seem old fashioned to some. But they don’t return you to the past. They just stop the marathon of the days for a bit and allow you to feel the present moment. They are real and they the right now.
__________________________________________________________
Мода на душистый горошек возникла на излете Викторианской эпохи, когда услиями шотландского селекционера Хенри Экфордa было выведено множество разновидостей этого растения. Благодаря чудесам селекции душистый горошек, Lathyrus Odoratа, стал удивлять не только своим запахом, но и цветом и формой. Вплоть до Второй мировой войны духи на тему душистого горошка выпускали многие дома, но мне достоверно известно только о Горошках Guerlain.
Мне довелось попробовать Pois de Senteur, cозданный Жаком Герленом в 1917 году. Флакону-фонарику на тот момент было около 75 лет, но его содержимое сохранилось лучше, чем фотографии времен молодости моей бабушки. Аромат был поразительно юн. Удивляла не только его сохранность, но и сам факт его существования. Pois de Senteur не вписывался в мои представления об ароматах того времени. В нем не было ничего из того, что у меня ассоциируется с классикой: ни пудры, ни альдегидов ни какой-бы там ни было классической базы. Если бы его сделали сейчас, это была бы идеальная Aqua Allegoria. Pois de Senteur Guerlain прозрачен, звонок и чист. Это легкий, хохочущий аромат летних цветов, не обремененных ни медом, ни пыльцой, лишь немного свежей зелени в придачу. Редкие ароматы, попробованные лишь однажды, оставляют у меня в памяти такие яркие впечатления. Но Pois de Senteur Guerlain это удалось.
Pois de Senteur de Chez Moi Caron похож на своего герленовского предшественника, как луна на солнце. При всей кажущейся рустикальности аромата его действие происходит не на природе среди трав и цветов, а в тени дома. Пудра, присутствующая в каждом аромате Caron, не дает моему воображению покинуть его стены. Все знают, как неудобны эти совершенные пудры в использовании за пределами туалетного столика. Солнце едва проникает сквозь тяжелые гардины. В комнате царит прохлада и полумрак. Это Горошек Герлена не удержишь в доме ни запретами, ни запертыми дверями – выпрыгнет в окно. А горошек Карона будет прилежно корптеть над книгами и мечтать, время от времени бросая взгляд на скромный букетик душистого горошка в фарфоровой вазе. Поэтому я совсем не удивилась, увидев рекламу духов 1929 года: на туалетном столике рядом с флаконом духов стоит причудливая ваза с тоненькими веточками душистого горошка. Приятно, что с креативщиками эпохи арт-деко мы мыслим одинаково.
С первых нот в Pois de Senteur прослеживаются две темы: шершавая, темная и яркая, гладкая как шелк, цветочная. Я благодарна создателю и хранителям аромата, которые не стали применять банального приема многих цветочных солифлоров – гесперидного старта. Оговорюсь, что речь идет о современных духах. Вместо этого я чувствую в них странную горечь, напоминающую вкус перезрелых семян гороха (огордного, Lathyrus sativus, семена душистого горошка ядовиты!) и может быть чуточку бергамота. В Pois de Senteur Caron так много “Mousse de Saxe”, что посторонний нос может его принять за Tabac Blond, а мне в нем иногда чудится Nuit de Noel. Именно этот аккорд придает аромату знаменитую кароновскую сумеречноть, глубину и прохладу. Сквозь его темную вуаль пробивается чистый, как голос пятилетнего ребенка, запах душистого горошка, слепленный из гиацинтов, роз, ландышей и жасмина. Слепленный так ладно, что можно подумать, что из горошка научились получать полноценное парфюмерное сырье. Я скривлю душой, если скажу, что слышу партию каждого из этиих цветов. Но дует розы и жасмина не может не восхищать. Роза – жасмин, жасмин – роза, сообщающиеся сосуды парфюмерии, создают необыкновенную кривизну и пластичность пространства. Сколько ольфакторных иллюзий было ими создано! Как? Это до сих пор выше моего понимания. В Pois de Senteur Caron, как и Guerlain, я не слышу ни меда, ни пыльцы. Наверное она опала, пока цветы несли домой. Есть шершавость и пудровость, но она темная и мшистая. Утром от аромата остается нежное, сандалово-ванильное, кремовое послевкусие, как взгляд во вчерашний день. В этой точке, пожалуй, Pois de Senteur наиболее близок к Nuit de Noel.
Pois de Senteur лучше всего носить в душную влажную погоду, когда небо среди бела дня вот-вот потемнеет от тяжелых грозовых туч. Эта темень, как и темень дамского будуара, совсем не угнетает. Дождь прольется и опять будет солнце. Летом дни так длинны! Я ношу Кароны, когда мне хочется сделать паузу в пути. Кароны ностальгичны и кому-то могут казаться старомодными. Но они не возвращают в прошлое, нет. Они лишь приостанавливают гонку дней и дают прочувствовать текущий момент времени. Они – настоящие.
Pois de Senteur de Chez Moi (Ernest Daltroff, 1927): hyacinth, rose, cyclamen; jasmine, lily-of-the-valley, musk, sandalwood, virginia cedar, vanilla and lime.
Shalimar Guerain
White balls in the air: Shalimar Guerlain
For my first review on Perfume-Smellin’ Things, I wanted to choose a special fragrance. Searching for it in my olfactory library, I came to a conclusion that only Shalimar by Guerlain can be such a fragrance. However, when I started to write, I realized that I bit more that I can chew. To analyze Shalimar within a perfume paradigm is a huge task. This review is an attempt to discuss Shalimar within the limits of my personal space. Shalimar was my first vintage perfume, which I bought five years ago at a perfume market. A couple of months ago I acquired a bottle approximately thirty years of age, the perfect preservation and eternal youth of which could be envied by any woman. During these year, the fragrance became an intrinsic part of my perfume wardrobe and life. Moreover, it turned into an important part of my personal life and home.
It so happened that, compelled by an unknown force, I started to wear Shalimar every Sunday. It was strange on my part to give one day a week to the same scent. Shalimar behaved strangely too. It didn’t care that I was going to fight the entropy of my home life and demanded shoes, pink suede shoes with high heels. With time, it became less picky and was satisfied by a traditional Sunday morning coffee with croissants. And even didn’t mind my ironing. I think the reason is the fact that the aromas of freshly brewed coffee, baked goods and lavender linen water suited it perfectly. And Shalimar knew it, of course. But it left no doubt in my mind that Shalimar was a perfume with a character.
Shalimar became so familiar to me that its legend, the story of its creation, various ad images faded into the background. Although, this is not quite true. My Shalimar has the face of Shalom Harlow. This is one of the perfumes which I have been wearing for such a long time that, just like it would be the case with a close relative, it is difficult for me to describe it in detail. Oriental, luxurious, feminine, these words became definitions from an encyclopedia and bar no significance for me anymore. I will, however, try to dissect Shalimar, attempting to discover a secret of its power.
The beginning of the perfume is vivid and short, like a flash. Bergamot and lemon are blended into one element, iridescent like mercury. Guerlain perfumes are famous for their seamlessness. Hesperidic overture sounds on me for a short time. It serves as a trampoline for the consecutive flight of other players. After the smooth, polished, cold citruses, appears tonka bean and stays until the end. With all its many facets, my Shalimar is an ode to tonka. And when resins and balms are warmed up by my skin, tonka bean is hovering over them, like a warm, shaggy white ball thrown in the air. I am less lucky with flowers. As mush as I wear Shalimar, neither rose nor jasmine have shown up on my skin even once. This classic duet is irreplaceable in the composition and is present there invisibly, like its fifth element. I would have loved to smell it at least for a moment in Shalimar, in its earthly, not ephemeral hypostasis. Having said that, there is no luck of earthly and sensual in the old parfum. But the most precious part is hidden in the very bottom. In my first bottle of Shalimar everything died, except for amber. But that was the most beautiful amber of all I have ever smelled. It was dry and hot like sand, and yet fluffy and moist, with an ozonic-iodine undertone. A sea breathed through Shalimar’s amber. Shalimar added a much needed warmth and sensuality to our cold and gray North Sea. Ever since, I love to wear Shalimar by the sea. And to throw white balls in the air.
__________________________________________________________
Для своего первого ревью в Perfume-Smellin’ Things я хотела выбрать особенный аромат. Перебрав в его поисках свою ольфакторную библиотку, я пришла к выводу, что этим особенным ароматом может быть только Shalimar Guerlain в старых духах. Но, начав писать, я поняла, что замахнулась на необъятное. Рассматривать Shalimar в парадигме парфюмерии это непосильный труд. Это ревью – попытка ограничить Shalimar в рамками личного пространства. Shalimar были моими первыми винтажными духами, который я купила пять лет назад на парфюмерно бирже. Пару месяцев тому назад у меня появился новый флакон духов примерно тридцатилетней давности, сохранности и вечной молодости которых позавидует любая женщина. За эти годы аромат плотно прижился в моем гардеробе и стал неотъемлимой частью моей парфюмерной жизни. Более того, он стал важной частью моей личной жизни и быта.
Случилось так, что ведомая какой-то непонятной силой, я стала надевать Shalimar по воскресеньям. С моей стороны было довольно странно один день неделю отдавать одному и тому же аромату. Shalimar вел себя тоже весьма экстравагантно. Его не волновало, что я собиралась заниматься борьбой с энтропией быта и требовал к себе туфли, замшевые розовые туфли на каблуках. Со временем он стал менее придирчив к окружению и довольствовался спокойным часом за традиционным воскресным утренним кофе с круасанами. И даже соглашался на глажку белья. Думаю, все дело в том, что ароматы сваренного кофе, свежей выпечки и лавандовой воды для белья с ним прекрасно гармонировали. И он об этом, конечно же, знал. В том, что Shalimar очень характреный аромат, у меня не осталось сомнений.
Shalimar стал настолько родным, что его легенда, история создания, многочисленные рекламные образы постепенно отошли на второй план. Впрочем, это не совсем так. У моего Шалимара лицо Шалом Харлоу. Это один из тех ароматов, которые я ношу так долго, что как и о близком родственнике мне сложно сказать о нем что-то определенное. Восточный, роскошный, женственный – все эти слова стали энциклопедичными определениями, не несущими для меня уже никакого смысла. Но я попробую разложить его на элементы в попытке разгадать секрет его силы.
Начало аромата яркое и короткое, как вспышка. Бергамот и лимон сплавлены в единое целое, переливающееся, как ртуть. Ароматы дома Герлен славятся бесшовными соедниеними. Гесперидная увертюра звучит на мне недолго. Она как трамплин к последующему взлету уже других героев. За гладкими, отполированными холодными цитрусами появляется боб тонка чтобы остаться до финала. При всем своем многоообразии, мой Shalimar – это ода бобу тонка. И даже когда на коже разогреваются смолы и бальзамы, боб тонка парит над ними, как подброшенный в воздух теплый и шершавый белый мячик. С цветами мне повезло меньше. Сколько я не носила Shalimar, ни роза, ни жасмин ни разу не выдали своего явного присутствия. Этот классический дуэт незаменим в построении парфюмерной композиции и пронизывает ее незримо, как пятый элемент. А как бы хотелось хоть на несколько мгновений почувствовать его в Shalimar в земной, не эфирной ипостаси! Впрочем, недостатка земного и чувственного в старых духах нет. Но самое драгоценное таится на дне аромата. В моем первом флаконе Shalimar умерло все, кроме амбры. Но была самая прекрасная амбра из всех, что мне доводилось слышать. Она была сухая и горячая, как песок, и в то же время рыхлая и влажная, с озоново-йодистым привкусом. Сквозь амбру Shalimar дышало море. Нашему холодному и серому Северному морю Shalimar добавляет того тепла и чувственности, которого ему так не хвататет. С тех пор я люблю носить Shalimar у моря. И подбрасывать белые мячики в небо.
Shalimar Guerlain (Jacques Guerlain, 1925): bergamot, lemon, mandarin, rose, jasmine, orris, vetiver, heiotrope, opoponax, vanilla, civet, Peru balsam, benzoin, tonka bean, ambergris.
Shalimar ad with Shalom Harlow is from parfumsdepub.net
(translation by Marina)