Shalimar Guerain
White balls in the air: Shalimar Guerlain
For my first review on Perfume-Smellin’ Things, I wanted to choose a special fragrance. Searching for it in my olfactory library, I came to a conclusion that only Shalimar by Guerlain can be such a fragrance. However, when I started to write, I realized that I bit more that I can chew. To analyze Shalimar within a perfume paradigm is a huge task. This review is an attempt to discuss Shalimar within the limits of my personal space. Shalimar was my first vintage perfume, which I bought five years ago at a perfume market. A couple of months ago I acquired a bottle approximately thirty years of age, the perfect preservation and eternal youth of which could be envied by any woman. During these year, the fragrance became an intrinsic part of my perfume wardrobe and life. Moreover, it turned into an important part of my personal life and home.
It so happened that, compelled by an unknown force, I started to wear Shalimar every Sunday. It was strange on my part to give one day a week to the same scent. Shalimar behaved strangely too. It didn’t care that I was going to fight the entropy of my home life and demanded shoes, pink suede shoes with high heels. With time, it became less picky and was satisfied by a traditional Sunday morning coffee with croissants. And even didn’t mind my ironing. I think the reason is the fact that the aromas of freshly brewed coffee, baked goods and lavender linen water suited it perfectly. And Shalimar knew it, of course. But it left no doubt in my mind that Shalimar was a perfume with a character.
Shalimar became so familiar to me that its legend, the story of its creation, various ad images faded into the background. Although, this is not quite true. My Shalimar has the face of Shalom Harlow. This is one of the perfumes which I have been wearing for such a long time that, just like it would be the case with a close relative, it is difficult for me to describe it in detail. Oriental, luxurious, feminine, these words became definitions from an encyclopedia and bar no significance for me anymore. I will, however, try to dissect Shalimar, attempting to discover a secret of its power.
The beginning of the perfume is vivid and short, like a flash. Bergamot and lemon are blended into one element, iridescent like mercury. Guerlain perfumes are famous for their seamlessness. Hesperidic overture sounds on me for a short time. It serves as a trampoline for the consecutive flight of other players. After the smooth, polished, cold citruses, appears tonka bean and stays until the end. With all its many facets, my Shalimar is an ode to tonka. And when resins and balms are warmed up by my skin, tonka bean is hovering over them, like a warm, shaggy white ball thrown in the air. I am less lucky with flowers. As mush as I wear Shalimar, neither rose nor jasmine have shown up on my skin even once. This classic duet is irreplaceable in the composition and is present there invisibly, like its fifth element. I would have loved to smell it at least for a moment in Shalimar, in its earthly, not ephemeral hypostasis. Having said that, there is no luck of earthly and sensual in the old parfum. But the most precious part is hidden in the very bottom. In my first bottle of Shalimar everything died, except for amber. But that was the most beautiful amber of all I have ever smelled. It was dry and hot like sand, and yet fluffy and moist, with an ozonic-iodine undertone. A sea breathed through Shalimar’s amber. Shalimar added a much needed warmth and sensuality to our cold and gray North Sea. Ever since, I love to wear Shalimar by the sea. And to throw white balls in the air.
__________________________________________________________
Для своего первого ревью в Perfume-Smellin’ Things я хотела выбрать особенный аромат. Перебрав в его поисках свою ольфакторную библиотку, я пришла к выводу, что этим особенным ароматом может быть только Shalimar Guerlain в старых духах. Но, начав писать, я поняла, что замахнулась на необъятное. Рассматривать Shalimar в парадигме парфюмерии это непосильный труд. Это ревью – попытка ограничить Shalimar в рамками личного пространства. Shalimar были моими первыми винтажными духами, который я купила пять лет назад на парфюмерно бирже. Пару месяцев тому назад у меня появился новый флакон духов примерно тридцатилетней давности, сохранности и вечной молодости которых позавидует любая женщина. За эти годы аромат плотно прижился в моем гардеробе и стал неотъемлимой частью моей парфюмерной жизни. Более того, он стал важной частью моей личной жизни и быта.
Случилось так, что ведомая какой-то непонятной силой, я стала надевать Shalimar по воскресеньям. С моей стороны было довольно странно один день неделю отдавать одному и тому же аромату. Shalimar вел себя тоже весьма экстравагантно. Его не волновало, что я собиралась заниматься борьбой с энтропией быта и требовал к себе туфли, замшевые розовые туфли на каблуках. Со временем он стал менее придирчив к окружению и довольствовался спокойным часом за традиционным воскресным утренним кофе с круасанами. И даже соглашался на глажку белья. Думаю, все дело в том, что ароматы сваренного кофе, свежей выпечки и лавандовой воды для белья с ним прекрасно гармонировали. И он об этом, конечно же, знал. В том, что Shalimar очень характреный аромат, у меня не осталось сомнений.
Shalimar стал настолько родным, что его легенда, история создания, многочисленные рекламные образы постепенно отошли на второй план. Впрочем, это не совсем так. У моего Шалимара лицо Шалом Харлоу. Это один из тех ароматов, которые я ношу так долго, что как и о близком родственнике мне сложно сказать о нем что-то определенное. Восточный, роскошный, женственный – все эти слова стали энциклопедичными определениями, не несущими для меня уже никакого смысла. Но я попробую разложить его на элементы в попытке разгадать секрет его силы.
Начало аромата яркое и короткое, как вспышка. Бергамот и лимон сплавлены в единое целое, переливающееся, как ртуть. Ароматы дома Герлен славятся бесшовными соедниеними. Гесперидная увертюра звучит на мне недолго. Она как трамплин к последующему взлету уже других героев. За гладкими, отполированными холодными цитрусами появляется боб тонка чтобы остаться до финала. При всем своем многоообразии, мой Shalimar – это ода бобу тонка. И даже когда на коже разогреваются смолы и бальзамы, боб тонка парит над ними, как подброшенный в воздух теплый и шершавый белый мячик. С цветами мне повезло меньше. Сколько я не носила Shalimar, ни роза, ни жасмин ни разу не выдали своего явного присутствия. Этот классический дуэт незаменим в построении парфюмерной композиции и пронизывает ее незримо, как пятый элемент. А как бы хотелось хоть на несколько мгновений почувствовать его в Shalimar в земной, не эфирной ипостаси! Впрочем, недостатка земного и чувственного в старых духах нет. Но самое драгоценное таится на дне аромата. В моем первом флаконе Shalimar умерло все, кроме амбры. Но была самая прекрасная амбра из всех, что мне доводилось слышать. Она была сухая и горячая, как песок, и в то же время рыхлая и влажная, с озоново-йодистым привкусом. Сквозь амбру Shalimar дышало море. Нашему холодному и серому Северному морю Shalimar добавляет того тепла и чувственности, которого ему так не хвататет. С тех пор я люблю носить Shalimar у моря. И подбрасывать белые мячики в небо.
Shalimar Guerlain (Jacques Guerlain, 1925): bergamot, lemon, mandarin, rose, jasmine, orris, vetiver, heiotrope, opoponax, vanilla, civet, Peru balsam, benzoin, tonka bean, ambergris.
Shalimar ad with Shalom Harlow is from parfumsdepub.net
(translation by Marina)
“Эгоист”– это мальчик “После дождя”, который вырос. Как и все близкие родственники, при всей своей непохожести они слеплены из идентичного органического материла. У ароматов одинаковое агрегатное состояние: плотность, прозрачность, температура, влажность. Когда эта мысль пришла ко мне в голову, она тут же наткнулась на воспоминания о визуальном образе, ее выражающем. Мне вспомнились рекламы часов, я правда уже не помнила каких именно, на которых были изобажено несколько поколений мужчин: дед, отец и сын. Все трое были так самодостаточные каждый в своей роли и так хороши, что не знал, кого выбрать.
Жаль, что мне так и не удалось найти картинку, на которой присутствовал бы и самый старший из мужчин. Роль деда я бы отвела Сикамору. Судя по пирамиде, их объединяет только сандал. Парфюмерное родство по этому признаку – “седьмая вода на киселе” и никаких шансов на наследство. Забавно то, что Сикамор – самый молодой аромат из трех, а “После дождя” скоро стукнет 100 лет.
Après L’Ondée (Jacques Guerlain, 1906): bergamot, neroli, aniseed, hawthorn, violet, heliotrope, iris and musk; carnation, rose, jasmine, vetiver and sandalwood.
Égoïstе Chanel (Jacques Polge, 1990): tangerine, lavender, rose, coriander, Bourbon vanilla, sandalwood, rosewood and ambrette seed.
Sycomore Chanel (Jacques Polge and Christopher Sheldrake, 2008): vetiver, sandalwood, cypress, juniper and pink pepper.
Inner Shalimar Outer Shalimar
Shalimar 1977 года
“Like every woman, every great perfume has both an outer expression and a deeper, inner mood. How many bold smiles reveal an inner shyness? How many accidental touches are meant as an inner embrace, warm and loving? Outwardly, Shalimar expresses elegance, calm…a serene femininity. But stay with the magnificent scent long enough and you will discover its inner mood…a clipper ship slicing through the seas, the power of a storm about to break, a deep sensuality waiting to be released. You don’t just dab on a perfume like Shalimar. You wear it body and soul.”
Mon Shalimar
О Shalimar можно написать диссертацию. Существует множество изданий разных концентраций и разной степени сохранности. Сравнивать их – непосильный труд. Описывать Shalimar – это как пересказать “Войну и Мир” в двух словах. Я уже давно перестала рассматривать Shalimar в парфюмерной системе координат. У него его своя собственная система. Shalimar невозможно сравнивать с другими парфюмами, можно сравнивать между собой его разные ипостаси. Это, к слову, можно сказать и многих других классических парфюмах Guerlain, но с другими мне (пока) повезло гораздо меньше.
Shalimar оказался для меня самым изученным из старых ароматов дома. Его я носила разных возрастов и концентраций. Cologne – второй Shalimar, который появился у меня в полноценном флаконе. Первыми были духи 80-х годов. Прелесть классических колоней в том, что они дают больше, чем от них ожидаешь. Это очень честная концентрация. Колони отвечают за свои “слова” от первой до последней ноты. Cologne Shalimar – это карандашный набросок к картине. Бергамот – как вспышка, как образ, рождемый в воображением. Был – и нет. Но будет в парфюмированной воде. Цветов едва-едва, красок здесь мало. Есть золотой древесный пепел, горькая ваниль и пахнущая морем амбра. Я ношу его третий день подряд, и каждый раз в нем проявляются новые нюансы. Не исключено, что когда-нибудь в колоне расцветет роза или жасмин, и бергамот останется жить на коже дольше, чем положено в рамках этого жанра.
Духи хороши любого возраста. Даже в моих, плохо хранившихся, без верхних нот и со следами разложения, была прекрасная морская амбра. Такой амбры не было ни в духах в бутоне из 50-х, ни в современных. В духах слаще и продолжительней гесперидный старт (если он сохранился), ярче, гелиотропней звучит боб тонка. Cовременные духи я люблю за мягкость и особое кремовое, “гет-апенистое” (от Guet Apens) звучание. Современная туалетка Шалимара – это самое худшее, что могло случиться с этим ароматом. Она очень выхолощена, с грубой ванилиновой базой. Из современных концентраций туалетные воды больше всего страдают от ухудшающегося качества сырья. Вместо подлинника нам пытаются подсунуть подделку из некачественных материалов, блеклую копию настоящего произведения. Солнце колоня в туалетке подменено лампами дневного света. Shalimar в EDP остался для меня самой малоизученной концентрацией.
Форма флакона и красная точка на этикетке приводят меня в эстетический трепет. Я вообще не равнодушна к точкам: над і, на камерах Leica…”Фотографическое” сходство оттенков красного свечи Editions de Parfums Frederi Malle и этикетки Шалимара натолкнуло меня на мысль сфотографировать их в паре. Моя свеча – 1er Mai, ландышево-первомайская. Шалимару больше бы подошла Saint des Saints, но к счастью фотогафия не пахнет. Метелка из страусиных перьев на снимке смысловой нагрузки не несет.
Shalimar Guerlain (Jacques Guerlain, 1925): lemon, bergamot, jasmine, rose de mai, opopanax, tonka bean, vanilla, iris, incense, ambergris.
Shalimar Guerlain
Shalimar Guerlain Eau de Cologne
Сhanel Rouge Fatal
Маriage Freres
Jicky Guerlain
Рекламный постер Jicky Guerlain один из моих любимых. Почти так же с ветерком, ярким весенним днем и в аромате Jicky я ездила сегодня в Гаагу по делам в живописный посольский квартал. В последнее время Jicky меня очень радует своими переливами. Не скатывается с резкого травяно-цитрусового аккорда прямиком к плоской ванильно-деревяшной базе, как с отполированной орущей детворой горки, а раскрывается деликатными нюансами, искристыми, как утренее солнце в тумане.
Красной нитью через аромат тянется классический герленовский аккорд из бергамота, розы, боба тонка и ванили, хорошо узнаваемый в Shalimar. В него вплетены другие ингридиенты, опередляющие индивидуальный характер аромата. В верхних нотах он резкий, как удар пучком жестких южных трав, пьянящий, как глоток ледяного шампанского, динамичный, как эмансипированная аристократка, ослепляющий, как солнце в лицо на скоростной трассе. Серде в Jicky теплое и пульсирующее. Его фужерная составляющая смягченна розой, о присутствии которой в композиции я могу судить только по ее воздействии на другие компоненты. Самое красивое в сердце – боб тонка с диапазоном звучания от пряногого кумарина (кумарин был впервые получен из бобов тонка в 1868 году) до сухих, шершавых, кондитерских ноток. К базе аромат еще больше согревается и парит ванильным перышком над кожей. В нем еще слышны отголоски фужерного аккорда, но уютное звучание ванили и теплого дерева напоминает о том, что пункт назначения уже близок.
Со времени создания Jicky в 1889 году до того часа, когда аромат полюбился женщинам, прошло более 20 лет. История повторилась в моем индивидуальном случае. Я не люблю фужеры, поэтому не сразу приняла этот аромат. В духах, где лавандово-розманировый аккорд менее фанфарный, углы сглаженны, а животные нотки ярче, Jicky полюбилась мне с первой пробы. К туалетной воде после духов я привыкала долго и изначально не улавливала в ней всех нюансов. Это не первый случай адаптации к запаху. Что-то похожее у меня сейчас происходит с Bois des Iles Chanel в современной туалетной воде, вдруг явшими мне свои нежнейшие альдегиды, которых мне так недоставало в этой версии аромата. Но это уже другая история.
Jicky Guerlain (Aimé Guerlain, 1889): lavender, rosemary, bergamot; rose, fern harmony (aromatic notes, earthy forest note and pelargonium), tonka bean; woody notes, vanilla, opoponax.
Guet Apens Guerlain
Гостившая у меня Ляля спросила, что меня есть мягкого из парфюмов. Я сначала ответила, что да все у меня мягкое, но в тот же момент стала ощущать острую нехватку мякгих запахов. Мысленно перебирала имеющиеся у меня пробирки, и нашла давно не надевавшийся Guet Apens. Аромат нежных рук, мнущих персики, белых роз, солнца в хрустальном бокале и немыслимо совершенной амброво-ванильно-сандальной базы. И никаких выцвевших фотографий и кружевных воротничков из прошлого. Так должно пахнуть мое настоящее – из темно-синего флакона арт-деко.
Guet Apens Guerlain (Mathilde Laurent, 1999): rose, peach, iris, violet, sandalwood, vanilla, amber.
Cruel Gardenia Guerlain
Сruel Gardenia сразила меня сразу и наповал. Меня вышибло из кожаного круга и бросило к ногам цветочного аромата без намека хотя бы на замшу. Несмотря на это пафрюм получился осязательным, влажно-упругим и бархатистым, как лепестки гардении. Преобладающе цветочные композиции звучат либо в одной плоскости, прямолинейно и напористо несмотря на их обманчивую нежность и прозрачность, либо удушающе. Cruel Gardenia объемна и многослойна и дает ощущение глубины, оставаясь при этом сияюще белой.
Аромат открывается свежими нероли с пластмассовым привкусом (мне он очень нравится!) и сочной молочной зеленью. Гардения яркая, но не всепоглощающая, с четко очерченными контурами, имеет явный грибной привкус белых, упругих шампиньонов с грудкой сырой черной земли на шляпке. Все это утопает в молочно-кремовой смеси мускуса и ванили. Бобов тонка я не вычленяю, в моей памяти они остались убийственно синильными. Слышится влажный иланг-иланг и чуть сандала. Яркость, как от электрической лампочки, и некая абстрактнось композиции навевает мысли об альдегидах.
Сначала я удивилась неоответствию названия и характеру аромата. Cruel ни в одном из значений, которые знает “Мультитран” (жестокий, безжалостный, бессердечный, мучительный, ужасный, бесчеловечный, грозный, лютый) в парфюм мне не положили. Потом я нашла легенду аромата, объясняющую в чем же его “бесчеловечность”:
“A fragrance on the verge of cruelty. It’s like a wonderful childhood memory, often replayed in one’s mind with a lovely feeling of nostalgia very close to the threshold of pain. Cruel Gardénia stuns the senses with diabolical power. Its notes – sunny, silky smooth and lingering – can become an obsession. Counter to tradition, Guerlain avoided creating any impression of opulence by deploying the gardenia in combination with the finest and most precious white musks, for a soft, velvety aura. One encounter with this incredibly feminine fragrance is like a shot to the heart. And there it stays, forever.”
Жестокость Cruel Gardenia в ее красоте. Вот уже несколько дней я не могу думать ни о чем другом. Или почти ни о чем другом. Такого аромата мне очень не хватало: тонкого, изящного, женственного. Это безусловно достойная работа. Хочется провести параллели с “моим всем” №22 Chanel. Время покажет, займет ли Гардения Герлен место рядом с 22-ой Шанельню, но с моим кошельком она собирается обойтись бессердечно.
Cruel Gardenia Guerlain (Randa Hammami with Sylvaine Delacourte, 2008): damask rose, peach, neroly; violet, ylang ylang, white musks; tonka bean, vanilla, sandalwood.
Liu Guerlain
Звенящие, пронзительные альдегиды и ….ослепительно-белая кожа. Liu раскрылась на мне кожей! Этим она мне напомнила мой любымый кожанный аромат: Cuir de Russie Chanel. Они оба – как два сообщающихся сосуда. Понижаем уровень альдегидов в Лиу (или Лю?) – получаем Русскую кожу, понижаем ровень кожи в Русской коже – получаем Лиу.
Liu часто сравнивают с другими альдегидными ароматами того времени: Chanel No.5 и Сhanel No. 22 . По легенде Liu были сделаны для Роуз Кеннеди, которая захотела свою личную “Пятерку”. С No. 22 сходство заканчивается на слове “альдегиды”, характеры у них совсем разные. Альдегиды в 22 отчаянно-шершавые, до слез, до кома в горле. В Liu они идеально- аристократичны, эмоции остаются за кадром.
Liu – героиня оперы Пуччини “Принцесса Турандот”, пожертвовшая своей жизнью ради любви (как это не банально!). Премьера оперы состоялась после смерти композитора, 25 мая 1926 года в Миланском театре “Ла Скала”.
Liu Guerlain (Jacques Guerlain, 1929) : Bergamot, neroli; Jasmine, May rose, iris; Amber, vanilla, woods.
Vetiver Guerlain
Зеленый, сухой, шершавый, глубокий; невозмутимый, здравомыслящий, с железными нервами, всегда находит выход из ситуации… Как же мне всего этого не хватает!
Vetiver Guerlain (Jean Paul Guerlain, 1959, редизайн 2000) Бергамот, лимон, мандарин, нероли, кориандр; Красная гвоздика, шалфей, оррис, сандал, ветивер; дубовый мох, кожа, олибанум, мирра, амбра, цибетин, ветивер.